история налогов

[Сергей Темрин]

НАЛОГИ И ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В США

Перед публикацией этой статьи, хотелось бы отметить её эксклюзивность. Перевод на русский с английского сделан редакцией "В десятку". Майк Скрагс является американским историком, проживающим в Северной Каролине, США. Два высших образования (MBA from Stanford University and BS from University of Georgia). Служил офицером разведки и штурманом в USAF (US Air Force) - воздушные силы США. Ветеран Вьетнама, награждён отличительными знаками и орденами. Республиканец.
Большинство американцев полагает, что американская “Гражданская война” шла за отмену рабства. Они в огромной степени дезинформированы. Вопрос, что делать с рабством, действительно существовал, хотя и не в такой чрезмерно упрощенной форме с моральным оттенком, как это преподносит послевоенная и современная пропаганда. Возможно, что если бы не было тарифа Моррилла,то не было бы и войны. Конфликта, унёсшего жизни 650 000 военных северян и южан, около 50 000 мирных жителей южных штатов, а также вогнавшего в нищету целые поколения миллионов людей, возможно, никогда бы не было.
Тлеющий уголёк несправедливого налогообложения, которое обогащало Северные индустриальные штаты и эксплуатировало сельскохозяйственный Юг, превратился в разъяренное пламя в 1860. Тариф Моррилла подливал масло в огонь регионального недоверия и разжигал пожары сепаратизма на Юге. Это он ускорил реакцию Севера и
призыв к оружию, и вверг нацию в огонь четырёхлетней войны.

До “Гражданской войны” в Америке не было подоходного налога. Более чем 90 % дохода правительство собирало с помощью тарифов на импортируемые товары. Тариф - это налог на отдельные статьи импорта, обычно на готовую продукцию. Высокие тарифы обычно вводятся не только для того, чтобы увеличить доходы казны, но и для того, чтобы защитить отечественную промышленность от иностранных конкурентов. Введение высокого защитного тарифа на импортируемые товары делает эти товары более дорогими, чем их аналоги отечественного производства. Это позволяет внутренней промышленности держать высокие цены и зарабатывать больше денег на продажах, которые иначе могли бы быть потеряны в конкуренции с более дешевыми зарубежными товарами лучшего качества. Это, конечно, заставляет внутренних потребителей платить больше и жить, соответственно, хуже. Тарифы на некоторые изделия также ударяют и по отечественным производителям, которые вынуждены платить более высокие цены за импортируемые полуфабрикаты и готовые изделия. Поскольку характер и продукты производства во всех регионах страны разные, то и высокие тарифы могут быть полезны для одной части страны, но губительны для другой.
Высокие тарифы особенно невыгодны экспортерам, так как они должны справляться с более высокими внутренними затратами и ответными иностранными тарифами. Это даёт угнетающий эффект и на объем экспорта и на величины прибыли. Высокие тарифы были частой причиной экономического упадка, распрей и войн.

До 1824 года средний уровень тарифов в США был в районе 15-20%. Считалось, что это достаточный уровень, чтобы удовлетворять потребности федерального бюджета и в то же время не обременять регионы страны. В 1816 году средний тариф повысился до 20%, что якобы должно было помочь покрыть расходы на войну 1812 года. Но кроме того, это также означало 26%-ое увеличение чистой прибыли для заводов северян.

В 1824 северные промышленные штаты и Либеральная Партия Вигов под предводительством Генри Клэя начали кампанию за высокие защитные тарифы. Юг упорно сопротивлялся. Южная экономика была в значительной степени сельскохозяйственной и сильно зависила от экспорта урожая хлопка и табака в Европу. В 1850’-х годах на Юг приходилось приблизительно 72 -82 % от американского экспорта.Однако, что касалось товаров промышленного производства, необходимых для сельского хозяйства и потребительских нужд, Юг в значительной степени зависел от Европы и Северных штатов. Север потреблял приблизительно 20 % сельскохозяйственного производства Юга.
Большинство же экспорта шло в Европу. Защитный тариф был существенно выгоден Северным промышленным штатам, но создавал значительные экономическое трудности для сельскохозяйственного Юга.

В конце 1824 года политическое лидерство Севера позволило Клэю и его союзникам провести через Конгресс 35%-ный тариф. Это послужило причиной экономического бума на Севере, но привело к экономическим трудностям и политическим волнениям на Юге. Особенно пострадала Южная Каролина, где в последующие два года экспорт упал на 25 %. В 1828 году, не испытывая стыда, контролируемый Севером Конгресс, с нескрываемой жадностью поднял средний тариф до уровня 50 %. Несмотря на сильные выступления на Юге за снижение тарифов, "Тариф 1832 года" только номинально сокращал тарифную ставку и не принес Югу никакого облегчения. Эти последние два тарифа вошли в историю как "Тарифы Мерзости".

Это привело к "Кризису Отмены 1832 года", когда Южная Каролина, созвала собрание штата и отменила действия тарифов 1828 и 1832 годов как несправедливые и неконституционные. Последовавший конституционный кризис едва не провоцировал тогда вооруженные столкновения. С помощью усилий бывшего американского вице-президента и сенатора из Южной Каролины Джона К. Калхуна, в 1833 году было достигнуто соглашение, по которому тариф в течение нескольких лет сократился до нормального уровня - около 15 %. Генри Клей и Либеральная партия Виг были недовольны тем, что вынуждены были подписать соглашение с Калхуном под угрозой одностороннней отмены действия закона о тарифах Южной Каролиной. Тем не менее, тариф оставался на уровне около 15 % до 1860 года. Из этой конфронтации должны были извлечь урок экономики, чувствительности регионов и просто справедливости; но даже если он и был выучен, его проигнорировали амбициозные политические и деловые фракции и отдельные лица, которые появились на сцене американской истории в конце 1850-х одов.

Высокие защитные тарифы всегда были главной установкой старой Либеральной Партии и стали курсом её приемницы - Республиканской Партии. Спад, начинавшийся приблизительно в 1857 году, дал дополнительные политические козыри северным промышленным штатам, проповедовавшим политику протекционизма.

В мае 1860 года американский Конгресс принял законопроект под названием Тариф Моррилла (названный по имени Республиканского Конгрессмена и сталелитейного промышленника Джастина С. Моррилла, Штата Вермонт), подняв средний тариф с 15 % до 37 % с повышением до 47 % в течение последующих трех лет. Хотя этот законопроект сильно напоминал Тарифы Мерзости, которые повлекли за собой конституционный кризис, угрозу раскола страны и применение силы в 1832 году, американская Палата представителей проголосовала за этот закон: 105-За, 64 - Против. Из 40 южных конгрессменов только один представитель штата Теннесси проголосовал За.

87% доходов бюджета собирались теперь с Юга. С одной стороны тариф защитил интересы промышленного Севера, с другой- существенно поднял прожиточный минимум и торговлю на Юге, в то же время уменьшая ценность экспорта продуктов сельского хозяйства в Европу. Всё это создавало серьезные экономические трудности во многих Южных штатах. Ещё более раздражал тот факт, что 80 % или больше этих налоговых доходов тратились на общественные работы и субсидии промышленности Севера,обогащая Север за счет Юга.

На выборах 1860 года, Линкольн, бывший член Либеральной партии и большой поклонник Генри Клэя, выступал за высокие защитные тарифы Моррилла, которые были включены в платформу Республиканской партии. В своей инаугурационной речи Абрам Линкольн высказался в поддержку Тарифа Моррилла и его основных положений и подписал закон через несколько дней после вступления в должность в марте 1861. Политики Юга предвидели такое развитие событий. Их протесты не производили никакого эффекта. Юг запылал праведным гневом и вожаки южан стали призывать к выходу из конфедеративного союза.

В начале общественное мнение, как это следует из газет обоих партий северных штатов, признавало право Южных штатов на отделение и выступало за мирное размежевание. Цитата из передовицы Цинциннати Дэйли Прэсс от 21 ноября 1860: "Мы считаем, что любой член Конфедерации имеет абсолютное право расторгать политические отношения с другими членами и получать независимость.”

21 марта 1861 "Нью Йорк Таймс", отражая мнения большинства редакций на Севере, подвела итог в передовой статье:"На Севере растёт понимание того, что южные штаты нужно отпустить".

Северные промышленники занервничали, когда осознали, что зависимый от тарифов Север будет вынужден конкурировать со свободной торговлей Юга. Они испугались, что могут потерять не только налоговые поступления, но и торговлю. Газетные заголовки стали отражать эту нервозность. Линкольн обещал в своей речи на инаугурации, что сохранит Союз и тариф. Спустя три дня после начала спровоцированных вооружённых атак на учреждение по сбору тарифов в Форт Самтере в неспокойной Южной Каролине, 15 апреля 1861 года Линкольн призвал 75 000 добровольцев для подавления восстания. Это повлекло за собой отделение приграничных штатов, вслед за штатами Мексиканского залива. Линкольн не сомневался, что простая угроза применения силы, поддержанной более объединенным Северным общественным мнением, быстро остановит раскол. Его гамбит, однако, эффектно провалился и вылился в ужасную и дорогостоящую четырёхлетнюю войну. Отсутсвие успехов Союзной (Северной) армии в начале войны, необходимость удерживать Англию, ратующую за отмену рабства, от вступления в войну на стороне южан и постоянное потакание Линкольна радикальным северным аболиционистам (выступающим за отмену рабства) - всё это привело к тому, чтобы выставить освобождение рабов как благородный мотив для оправдания причин войны, которые на самом деле были в несправедливых налогах и попрании прав штатов.

В декабре 1861г. известный английский писатель Чарльз Дикенс, который был сильным противником рабства, в еженедельном издании "Лондон" писал такие вещи о войне, идущей в Америке:

“Нападки Севера на рабство - есть не что иное, как часть замаскированного лицемерного обмана, придуманного, чтобы скрыть свою жажду экономического контроля над Соединенными Штатами.”

“Союз означает потерю миллионов долларов в год для Юга, раскол означает потерю тех же самых миллионов для Севера. Любовь к деньгам - корень этого, как и многих других зол. Ссора между Севером и Югом есть исключительно денежная ссора.”

Карл Маркс, как и большинство европейских социалистов своего времени, поддерживал Север. В 1861г. в статье,
опубликованной в Англии, он чётко выразил то, что писали главные британские газеты: "Таймс", "Экономист", и "Субботнее Обозрение", а именно:

"Война между Севером и Югом - это тарифная война. Война, далее, идёт не за принципы, она не касается вопроса рабства, а на самом деле отражает северную жажду власти.”

Ужасный случай ущерба, который может быть нанесён защитными тарифами, был отмечен в более поздней истории. Одной из причин великой Депрессии 1930-1939 г.г. был закон Холи-Смута - высокий тариф, введённый в 1930 г, должен был помочь стране. Призванный защитить отечественную промышленность от зарубежного импорта, тарифа вызвал сокращение экспорта и, таким образом, увеличил безработицу до катастрофических 25 %. Сегодня грамотным и честными экономистам достаточно хорошо известно, что защитные тарифы обычно приносят больше вреда, чем пользы, зачастую значительно больше вреда чем пользы. Однако, экономическое невежество и политическая целесообразность часто объединяются и берут верх над тем, что приносит общественную пользу в долгосрочной перспективе. Как это доказала варваская война 1861-65 г.г., цена человеческих и экономических потерь из-за такой близорукой политической выгоды и неимоверной жадности может быть огромной.

Тариф Моррилла очень хорошо показывает одну из проблем демократии большинства. Большинство может легко и без жалости использовать в своих интересах региональное, экономическое, этническое, или религиозное меньшинство (или любое другое меньшинство), если не существуют сильные конституционные гарантии, которые могут быть приведены в исполнениеe, как то: права Штатов, односторонний отказ штата признать действие на своей территории федерального закона и т.д. Потребность в ограничении централизованной правительственной власти, чтобы противостоять естественной безнравственности людей, была признана отцами - основателями. Они хорошо знали, что и в монархической системе и в демократической, как для чиновников так и для избирателей, существуют неистребимые соблазны поддаться искушениям жадности, личного интереса, и жажды к власти. Поэтому они включили в Конституцию такие моменты, как разделение влатей, а также, что очень важно, перечислили, какие конкретные функции и полномочия могут быть переданы федеральному правительству и какие должны быть оставлены на уровне штата и ниже. Такие конституционные условия, как очень определенная гарантия прав Штатов и пределы власти федерального правительства, отражённые в 10-ой поправке, сегодня, к сожалению, в значительной степени игнорируются всеми тремя ветвями федерального правительства, а постоянное нарушение конституционных гарантий редко оспаривается штатами.

Таким образом Тарифный вопрос и вопрос прав штатов были сильно связаны. А они, в свою очередь, связаны с более широкими проблемами ограниченного в правах правительства и сильной Конституции. Тариф Моррилла принёс Югу страшную политическую несправедливость, неминуемые экономическое трудности и кризис. Всё это сделало раскол единственной альтернативой эксплуататорскому и неравному союзу с Севером.

Вопрос о том, что делать с рабством, был одной из причин напряженности отношений между Севером и Югом, но лишь одним из многих других. Нельзя сказать, что он был причиной войны.Чтобы полностью раскрыть связь вопроса о рабстве и его отношения к витку напряжённости нужно выйти за рамки этой статьи, но многочисленные исторические факты разбивают пропагандистскую агитку о том, что добродетельный Север напал на злой Юг, чтобы дать свободу рабам. Спустя пять лет после окончания войны, видный Северный сторонник отмены рабства, юрист и учитель закона Лисандр Спунер выразил это следующими словами:

“Все эти причитания о том, что "рабство уничтожено", "страна спасена", "союз сохранён, "сформировано правительство согласия", и "поддержана честь нации" - есть вопиющие, бесстыдные, видные невооружённым глазом дурилки—настолько прозрачные, что они не должны обманывать никого.”

И все же очевидно, что многие сегодня все еще в заблуждении, преднамеренно обмануты, и даже предпочитают быть обманутыми.

Несправедливое налогообложение было причиной многих напряженностей и большого кровопролития по ходу истории во всем мире. Тариф Моррилла был определённо сильнейшим фактором, подталкнувшим Юг на путь независимости и самоопределения. Столь же возмутительно и несправедливо, как и сам Тариф Моррилла, была забыта и преднамеренно оставлена в тени его важность Этот тариф не вписывается в политически корректные картинки и мифы доступной для обывателя американской истории. Правда, однако, всегда одна. Она неизбежно победит.

В дополнение к потере полнокровной жизни и лидерства за время войны, Юг потерял много собственности, домашнего скота и урожаи зерновых. Политика “Восстановления ” и правительство штата, состоявшее из северян, добившихся богатства и влияния на Юге, только использовали и продолжали грабить Юг, значительно замедляя восстановление экономики. Далее, высокие тарифы и дискриминационные налоги на ж/д перевозки играли на руку экономическим интересам Севера и вгоняли в нищету целые поколения южан после войны. И только относительно недавно политическое и экономическое благосостояние Юга стало повышаться.

И последнее утверждение. Война 1861-65 не была “гражданской ” войной. Политически некорректно и неправдиво называть это "Гражданской войной". Это пропаганда победителей для промывки мозгов. Никто на Юге не пытался свергнуть американское правительство. Немногие из южан были заинтересованы и в свержении правительства их собственного или любого другого штата. Южные штаты видели, что союз с Севером подвергнет опасности их свободы и экономическое благосостояние. Через надлежащие конституционные средства собрания штата и референдумов они стремились выйти из Союза и стать независимыми так же, как американские колонии стремились к независимости от Великобритании в 1776 и по тем же самым причинам. Северные промышленники, однако, не желали лишаться Южных Колоний. Наиболее подходящим названием для негражданской войны 1861-65 г.г. было бы "Война за независимость Юга".

Не было бы Тарифа Моррилла - не было бы никакого стремления южных штатов к расколу и, возможно, не было бы войны. Тариф Моррилла 1860 г., столь наглый и бессовестный в своей близорукой, страстной жадности, остался в истории как пугающий воображение памятник эгоистичной безнравственности человека. Неудивительно, что большинство американцев хотело бы видеть его забытым и прикрытым более моральной, но в значительной степени ложной версией причин Негражданской войны.





Основные ссылки и список литературы:
Так как книги скорее всего не переведены на русский язык, приводим оригинальные названия на английском языке:

Чарльз Адамс; Для Добра и зла: Воздействие Налогов в ходе Цивилизации, 1993.
Charles Adams; For Good and Evil: The Impact of Taxes in the Course of Civilization, 1993

Чарльз Адамс; Когда в ходе Человеческих Событий: Споря о деле Южного Раскола, 2000.
Charles Adams; When in the Course of Human Events: Argueing the Case for Southern Secession, 2000

Франк Коннер; Юг Под Осадой 1830-2000; История Отношений Между Севером и Югом, 2002.
Frank Conner; The South Under Siege 1830-2000; A History of the Relations Between North and South,

Джон Г. Ван Деюзн; Экономические Основания Разобщения в Южной Каролине, 1928. Переизданный Книжной
Компанией Прав Короны, 2003.
John G. Van Deusen; Economic Bases of Disunion in South Carolina, 1928. Reprinted by Crown Rights Book Company, 2003.

Томас Дж. Дилорензо; Реальный Линкольн: Новый взгляд на Абрахама Линкольн, Его Повестку дня, и Ненужную войну,
2002.
Thomas J. DiLorenzo; The Real Lincoln: A New Look at Abraham Lincoln, His Agenda, and an Unnecessary War, 2002.

Людвелл Эйч. Джонсон; Север Против Юга: американская Илиада 1848-1977, 2002 печать.
Ludwell H. Johnson; North Against South: The American Iliad 1848-1977, 2002 printing

Марк Торнтон; Тарифы, Блокады и Инфляция: Экономика Гражданской войны, 2004.
Mark Thornton; Tariffs, Blockades and Inflation: The Economics of the Civil War, 2004

Основная ссылка и рекомендованное слушание:

Доктор Дэвид Ливингстон; Пересмотр прежнего мнения Линкольна: Эйб Линкольн и Рабство, Лекции в Лиге Южной
Конференции, 2000. Доступный на кассете или компакт-диске при Книге Апологии Shoppe онлайн. Ценная часть этой
лекции касается Тарифа Моррилла.
Dr. David Livingston; Rethinking Lincoln: Abe Lincoln and Slavery, Lectures at League of South Conference, 2000. Available on
cassette or CD at Apologia Book Shoppe online. A valuable portion of this lecture concerns the Morrill Tariff.


Перевод сделан с сокращениями из книги Майкла Скрагса "Негражданская Война" (The Un-Civil War).

[Сергей Темрин]

Из книги Чарльза Адамса “Добро и зло: влияние налогов на развитие цивилизации»


Отличительные черты скверной налоговой системы: четыре правила Адама Смита.
В первой главе о налогах Адам Смит формулирует четыре максимы – о том, какие налоги плохие, и какие хорошие. Он мало интересовался вопросами свободы, будучи больше поглощен проблемами умных налогов, которые бы эффективно работали на все заинтересованные стороны. Вот они:
1. Плохой налог – тот, реализация которого требует большого бюрократического аппарата.
2. Плохой налог – тот, что «создает препятствия в трудовой деятельности людей, заставляет их отказываться от мысли заниматься определенными видами бизнесов, которые могли бы поддержать и дать работу множеству людей. В то же время, пока этот налог заставляет людей платить, он может сократить, либо даже разрушить какие-то фонды [сбережений], которые бы позволяли людям легче справляться с платежами».
3. Плохой налог – тот, что стимулирует процесс уклонения. «Закон [налоговый], в противоположность всем обычным положениям правосудия, сначала сам создает соблазн, а затем наказывает тех, кто этому соблазну поддался».
4. Плохой налог – тот, который заставляет людей проходить через «отвратительный процесс проверки налоговыми инспекторами, навлекает на них ненужные тревоги, неприятности, вызванные мелкими придирками, и притеснения… Следование хотя бы одному из этих правил приводит к тому, что налоги становятся скорее непереносимыми для народа, нежели выгодными для его правителя».

Отличительные черты хорошей налоговой системы: шесть правил Лорда Кеймса.
Наши исследователи истории, политики, философии и этики уделяют мало времени, если уделяют вообще, вопросам налогообложения, а в восемнадцатом веке ученые считали налогообложение существенным моментом всех этих и связанных с ними областей. В философии, например, в книге Вильяма Пэйли «Принципы морали и политической философии», содержится существенный материал и размышления о налоговых проблемах. Лорд Генри Хоум Кэймс, замечательный ученый своего времени, опубликовал «Очерки по истории Человека» (1769), которые содержат длинные рассуждения и анализ вопросов налогообложения. Его книга оказала значительное влияние на Адама Смита, активно использовавшего идеи Кеймса. Привожу «…правила, коим надлежит следовать в налоговой политике»:
1. Если существует возможность для уклонения от налогов, они должны быть умеренными. Законодатель несправедлив, когда «сначала соблазняет, а потом наказывает» за то, что поддаются этому соблазну.
2. Необходимо избегать налогов, издержки по собиранию которых высоки.
3. Произвольные налоги «противны всем». В этом случае суммы к оплате определяются согласно «смутным и субъективным мнениям других».
4. Чтобы излечить «неравенство богатых», необходимо, чтобы бедные были освобождены от крупных налоговых обременений.
5. Необходимо избегать налогов, которые истощают силы народа. Они «противоречат самой природе государства, призванного защищать, а не подавлять».
6. Необходимо избегать налогов, которые требуют клятвы.
Кеймс пишет:
Клятвопреступление уменьшилось до незначительного проступка и уже с трудом может быть расценено как изъян человеческого характера… В самом деле, достойно сожаления поведение наших законников: вместо того, чтобы принимать законы по реформированию и исправлению морали, безрассудное размножение клятв [в обещании выплачивать налоги] не только привело к распространению коррупции во всех уровнях, но, уничтожив авторитет клятвы для человеческой совести, сделало ее бесполезной.
Презрение к практике использования клятв в фискальной политике было распространено в период просвещения, и, как уже отмечалось, восходит ко времени Королевы Елизаветы. За двадцать пять лет до Кеймса, великий поэт Александр Поп сказал, что пока правительство считает допустимым налагать «тяжелые и разрушительные налоги», требовать клятвы по их выплате является «позорным и бесчестным поступком». Клятва – сакральный акт. В богобоязненном обществе, когда люди нарушают данную ими клятву, они тем самым отказываются от милости Божьей и просят Бога их покарать. Использовать такой инструмент для сбора налогов – порочная и богохульная практика.
Идеи Просвещения относительно налоговой политики и государства смогли пережить следующий век. Генри Давид Торо вдохнул новую жизнь в концепцию Пэйна о ограниченном государстве, и что лучшее правительство – то, которое правит мало, либо не правит вовсе. Торо оправдывает гражданское неповиновение, когда государство становится вне заданных рамок, и в своей собственной жизни он предварил данный постулат в действительность, сев в тюрьму за уклонение от налогов. Законы налоговой политики Адама Смита продолжали доминировать в экономике и налогообложении повсюду. Давид Рикардо продолжил эстафету, начатую Смитом. В свою очередь ему наследовал Джон Стюарт Милль. Порицание клятв в фискальной политике было озвучено Дж. Р. МакКаллохом, ведущим экономистом середины девятнадцатого века, проповедовавшим, что упадок морали людей стал результатом этой порочной практики. Даже Верховный Суд еще в 1885 году признал неприемлемым использование клятв в фискальной политике.
Но чем ближе подходил девятнадцатый век, тем больше философия двигалась от идеи ограниченного государства к патернализму в государственной политике. Волки оделись в овечьи шкуры. Слова, которые раньше стояли на страже идеалов Западной Цивилизации, приобрели иное значение. Государство получило власть отбирать собственность любого человека под предлогом налогообложения, и это стало называться «социальной справедливостью» и «распределением доходов». Коммунистические диктатуры назвали себя «Демократическими республиками». Даже термин «равенство» был лишен изначального смысла в философии налогов, как мы это увидим.
В двадцатом веке народы Запада соблазнились философией социализма и идеей государства всеобщего благоденствия, и эта очарованность привела к исчезновению традиции мышления, заложенной Просвещением. В своей наиболее грубой форме, патернализм нашел воплощение в итальянском фашизме, национал-социализме (Германия) и в имперской политике Японии. Марксизм стал формой изнасилования, даже не соблазнения, поскольку никогда не принимался по всеобщему народному согласию. Итальянский диктатор Муссолини выразил базовый догмат всякого патернализма, и жесткого и умеренного, своим замечанием: «Мы первые, кто провозгласил, что чем более сложными становятся формы цивилизации, тем более ограниченны должны быть свободы индивида».
Даже если мы на словах показываем уважение к идеям просвещения, в действительности у нас нет ни ограниченного государства, ни умеренного налогообложения (эти двое идут рука об руку). Вспомнив многие идеи, изложенные в этой главе, мы обнаружим, что отказались практически от всего, что они отстаивают. Четыре правила скверной налоговой политики, изложенные Адамом Смитом, в полную силу функционируют в нашей системе. И даже несмотря на то, что этого зла самого по себе вполне достаточно, мы ко всему прочему еще и позаимствовали ряд кошмаров, предложенных нам учеными людьми. Рассматривая знания эпохи Просвещения о налогах, становится очевидным, как гласит старая пословица моряков – «Это слово никто не услышал6» - по крайней мере, никто из наших законодателей.

[Сергей Темрин]

ДРЕВНИЙ ЕГИПЕТ: ВЕЗДЕСУЩИЕ СБОРЩИКИ НАЛОГОВ (ПИСЦЫ –SCRIBE)

Из книги Чарльза Адамса “Добро и зло: влияние налогов на развитие цивилизации»

На одном из древнеегипетских папирусов написано: «Писцы опережают всех. Тот, кто пишет, не платит налоги. Хорошо запомни это». Египетская цивилизация существовала с 3000 до н. э. вплоть до упадка Рима. Она дважды проходила через серьезные кризисы (около 2200 и 1800 до н. э.) и каждый раз восстанавливала свое могущество. В 13 веке до н. э. фараон Эхнатон не только хотел перейти к монотеизму, но и изменил налоговую систему. Монотеизм не прижился, а налоговые изменения остались. С этого времени начался постепенный закат египетской цивилизации.
На протяжении тысяч лет она была мирной и по тем временам – самой богатой. Женщины и мужчины были равными. Производство пива было государственной монополией и облагалось высокими налогами. Крестьяне не были крепостными. Первая записанная в истории забастовка в Египте случилась по причине задержки выплаты зарплаты. Нил был источником богатых урожаев. Египет слыл страной не только могучего Нила, но и страной большого количества сборщиков налогов. Они назывались писцами – scribes. Скрибы жестко управляли страной, контролируя сбор налогов.
Изначально слово «свобода» относилось к праву не платить налоги. В египетских языках этого слова не было. Каждый египтянин по требованию налоговиков должен был явиться с записями о своей экономической деятельности в «налоговую инспекцию» и отчитаться. У сборщиков налогов были свои суды, в которых налогоплательщик не имел права пользоваться услугами адвоката. Египтяне платили налоги практически со всего: продаж, рабов, иностранцев, импорт, экспорт, бизнес, с/х производство – 20% (налог на урожай). Чтобы понять тиранию сборщиков налогов достаточно представить себе налог на растительное масло. Они регулярно совершали инспекции кухонь, чтобы убедиться в том, что хозяйки не используют масла, с которого не уплачены налоги. Как это напоминает сегодняшнюю торговлю товарами, которые были ведены по «левому», и продаются под одну партию товара, которая была легально растаможена.
Большая часть с/х угодий была государственной. Ее арендовали для крестьян. Налог на урожай взимался не с реального урожая, а с того, каким он должен был быть. Это также определяли налоговики. Нет сомнений, что Евклид придумал геометрию не благодаря уникальному провидению, а просто систематизировав способы исчисления налогов, которые практиковали египетские сборщики налогов.
История учит, что сборщики налогов не всегда были жестокими. Они умели входить в положение налогоплательщиков. Фараоны практиковали освобождение от уплаты налогов и штрафов по налогам. Такая политика называлась «philanthropia”. Отсюда произошло современное слово «филантропия». Фараонам слагали оды в честь их фискальной доброты, которая выражалась в списании налогов. Три тысячи лет египетской цивилизации демонстрируют много случаев, когда фараоны списывали налоговые долги. Многие современные налоговые системы запрещают списание налоговых долгов, что делает их более жесткими, чем древнеегипетские.
При такой системе сбора налогов проблемой Египта была коррупция. Сборщики налогов имели огромные права. Их субъективные оценки были определяющими при сборе налогов. Над сборщиками налогов были специальные аудиторы, которые должны были проверять работу на местах. После смерти Тутанхамона сильный фараон Хоремхед раскрыл обширную коррупционную сеть среди сборщиков налогов. Они были обвинены в завышении налогов и присвоении части себе. Им отрезали носы и высылали в Аравию. История пишет о большом количестве людей с деформированными лицами, которые населяли этот отдаленный регион. Очевидно, для египтян Аравия была тем, чем Сибирь для России.
В Египте работала достаточно проработанная система сбора дани. Тогда налог «дань» был вполне цивилизованным и не вызывал отторжения. Во время расцвета египетской цивилизации дань была невысокой. Собранные средства шли на оказание людям услуг и поставку того, что мы сегодня называем public goods. Дань собиралась с городов. Взамен они получали подарки в виде парадов и шествий. Дань, как справедливый налог, постепенно трансформировался в невыносимое бремя. Процесс начался примерно в 1000 до н. э. В истории цивилизации случалось часто, что изначально справедливый, экономически не репрессивный налог превращался в удавку экономики. Египетская дань – пример этому. В 4 веке до н. э. сборщики налогов, по сути дела, прекратили практику взимания дани и перешли на систему прямой оценки налогооблагаемой базы. Таким образом, колонии Египта лишились возможности самостоятельно определять порядок сбора дани для метрополии. Их экономические возможности резко сократились. В библии описано, как Иудея, как колония Египта, страдала от налогов. Кроме сборщиков налогов, колонии были переполнены «шестерками» или стукачами, которые за деньги «сдавали» своих соотечественников. Как сегодня в Америке они получали процент от суммы налогов, собранных по их наводке (сегодня в США эта сумма составляет 25%).
Власть фараона основывалась на религии и на справедливой экономике. Новые налоги постепенно разрушали власть фараона. Египетская цивилизация закончилась во время фараона Эхнатона, который опять попытался ввести вместо политеизма монотеизм и заставить всех молиться богу солнца. Эти попытки требовали больших бюджетных затрат, что было неподъемно для казны. К тому же, как свидетельствует история, налоговая база сократилась вдвое. Сначала были потеряны богатые земли Сирии и Палестины. Империя Хеттов (Hittite Empire) заняла территории Египта, потому что фараон не поддерживал свою репутацию и не демонстрировал во всей империи свою власть. В результате его наместники не могли собирать налоги и дань. Послы писали, что фараон по 20 лет не посещал различные регионы, поэтому вера людей в фараона померкла. Религиозная вера работала сильнее, чем войска. Эхнатон многие годы не демонстрировал свою мощь. Этот вакуум власти заполнили другие. Развалу империи способствовала система взяток или откатов, которая существовала в провинциях. Богатые люди «покупали» лояльность наместников фараона.
Эхнатон не сумел ввести новую религию. Его эксперимент со строительством новых храмов и даже новой столицы провалился. В результате он потерял свой статус. А вот религиозные общины резко увеличили свою власть. Они получили налоговый иммунитет и стали мощной силой, поскольку 1/3 земель Египта принадлежала храмам и жрецам. Каждый священник получал размер земли 100 Х 100 локтей (кубитов = 0,5 м.) бесплатно и не платил с этой земли налогов. Фараон Хоремхеб не только расширил налоговый иммунитет храмов, но и передал им войска и машины для обработки земли. Обычный египтянин не получал выгоды от налоговой конкуренции священников и сборщиков налогов. Дело в том, что работа на священников, которые получали налоговые льготы, была такой же трудной и финансово невыгодной, как и непосредственно на фараона. Такая практика продолжалась практически всю историю развития цивилизации. В средние века большинство конфликтов между римскими папами и королями сводилось к спорам о налоговом иммунитете церковных активов.
В Египте храмы были не только освобождены от уплаты налогов. Они были также местами, где неплательщики налогов могли скрыться от преследования государства. Это право называлось asylia. Оно сохранилось сегодня в отношении дипломатических зданий. После завоевания Египта иностранными войсками налоговый иммунитет был упразднен, по право asylia осталось.
Налоговая история Египта наглядно демонстрирует, что происходит в обществе с тоталитарным способом сбора налогов. Стукачи, коррупция среди налоговых «органов», тотальный надзор налоговой инквизиции – многие черты египетского общества воспроизводятся сегодня. Египетские писцы являются прообразом сегодняшнего бухучета и банковских транзакций. Сегодня изменились инструменты сбора налогов, формы наказания, но сама система, по сути дела, остается неизменной уже более 3 тысяч лет. Вот мнение одного из американских судей Потера Стюарта по поводу решения Высшего суда 1975 года о том, что федеральные агенты налоговой службы могут проникать в любые помещения и искать налоговую базу везде: «Практически все физические и юридические лица нашей страны ... могут иметь проблемы с уплатой налогов. Каждый день в экономики происходят тысячи экономический операций: выдаются кредиты, даются подарки, осуществляются покупки, сдаются в аренду помещения и т.д. Все это значит, что возникает возможность возникновения налоговых проблем для кого-то. В нашей экономике практически все имеет отношение к налогам». Агент американской налоговой службы писал: «Нет никакой важной информации, которую бы я не имел права искать».
Убедительным доказательством важности налогов в определении хода цивилизации является Rosetta Stone. Этот камень был обнаружен солдатами Наполеона в северной части Египта. На этом камне на иероглифах, демотическом и греческом языкам написан текст документа, который является освобождением от уплаты налогов (200 лет до н. э.). Это было во время царствования Птолемея V, известного, как Эпифан. Эта греческая династия правила Египтом более 100 лет. Когда первый из Птолемеев пришел в Египет, в стране шла гражданская война, которую инициировали египетские солдаты, возмущенные новыми высокими налогами. Глава Египта раздавал храмам налоговые льготы (прощал налоговые долги) не на папирусе, а на специальном камне, чтобы подчеркнуть особый статус данного строения и территории. Эти камни ставили вместе со статуей царя, чтобы сборщики налогов не смели снимать с владельцев налоги.
Традиционные историки склонны игнорировать налоговые записи. На самом деле, они очень много говорят о жизни людей. Российский ученый Ростовцев подробно описал закат египетской цивилизации, утверждая, что основным причинами для этого стали чрезмерная бюрократизация общества и чрезмерные налоги. Неограниченная власть сборщиков налогов привела к тому, что у людей пропали стимулы к производительному труду и творчеству. Рабочие и фермеры перестали работать. Земля была не возделанной. Бизнесмены уехали. Стабильные деньги исчезли, а вместо них появились бумажные «фантики». Страну наводнили грабители, так что перемещать товары стало невозможно. Плавать по Нилу также стало опасно. Воры были не только в налоговой службе, но во всех органах госвласти.
После завоевания Египта цезарем Августом в 31 в. до н. э. была снижена налоговая нагрузка, предприняты попытки снизить влияние бюрократии, но государство постепенно приходило в упадок. Поэтому мусульманам в 7 веке не составляло труда завоевать Египет. Для задыхающихся от налогового бремени египтян исламисты предложили не просто снижение налогов, но вообще налоговый иммунитет в случае принятия ислама.

[Сергей Темрин]

http://www.kontinent.org/article_rus_45fb3278704ef.html
ИСТОРИЯ АМЕРИКАНСКИХ НАЛОГОВ
Американцы всегда платили налоги. Однако почти никогда не любили этого делать.
Американский историк Эллиот Браунли (Elliot Brownlee), автор книги «Федеральные Налоги в Америке. Краткая История» (Federal Taxation in America: A Short History), пришел к выводу, что в истории американских налогов были четыре поворотных момента — Гражданская война, Первая мировая война, «Великая Депрессия» и Вторая мировая война. Во всех этих случаях власти страны были вынуждены создавать принципиально новый налоговый режим. Джозеф Торндайк (Joseph Thorndike), редактор аналитического налогового портала Tax Analysts, отмечает, что налоги не меняются сами по себе — они являются плодом общества и могут измениться только вместе с ним. Изменения могут произойти и в иных случаях — например, если какие-то налоги по определенным причинам перестают приносить доход государству.
После появления нового государства — Соединенных Штатов Америки — налогов было относительно немного. В период с 1791 по 1802 год федеральные власти США ввели налоги на процесс дистилляции спирта, на конные экипажи, на рафинированный сахар, табак, имущество, продаваемое с аукциона, корпоративные ценные бумаги и на рабов.
Ситуация кардинально изменилась с началом войны с Британской Империей (1812 год). Чтобы залатать бюджет, были введены налоги с продаж, которые взимались при реализации золота, серебра, ювелирных изделий и часов (предмет роскоши в ту пору). Однако в 1817 году Конгресс США отменил эти налоги — их заменой стали таможенные ставки на импортные товары.
Очередные налоговые реформы начались в 1862 году — после начала Гражданской войны. Чтобы профинансировать военные действия, Конгресс впервые в истории США ввел подоходный налог. Он был основан на тех же принципах, что и современный — то есть, люди с меньшими доходами обязаны были платить меньше, чем более состоятельные. Одновременно была создана централизованная налоговая служба — до этого эти функции выполняли чиновники, подчиненные губернаторам штатов. Полномочия тогдашних американских налоговиков мало отличались от современных. Во время Гражданской войны американцы, зарабатывавшие от $600 до $10 тыс. в год, платили налог в размере 3%, более богатые — 4—6%. В итоге, в 1866 году фискальные службы США установили рекорд — они собрали $310 млн. налогов. Этот результат был побит лишь в 1911 году.
В 1868 году непопулярный подоходный налог был на короткое время отменен. Конгресс принял решение получать основные доходы за счет налогообложения производителей табака и алкоголя. Впрочем, в 1894 году подоходный налог вновь вернулся, но просуществовал всего год. Он был отменен после решения Верховного Суда США, который вынес вердикт, что подоходный налог незаконен: во-первых, о нем нет упоминаний в Конституции, во-вторых, все штаты не согласились признать его введение.
1913 год положил конец налоговой свободе. Тогда была принята 16-я Поправка к Конституции, которая сделала подоходный налог реальностью. Эта поправка дала Конгрессу право менять налоговые ставки, облагая и частных лиц, и коммерческие структуры. Налог сработал даже в условиях Первой мировой войны. В 1918 году впервые в истории США налогов было собрано на сумму, превышающую $1 млрд.
В 1932 году в США было проведено крупнейшее в истории мирного времени повышение налогов. Причиной этого стала Великая Депрессия — серьезнейший экономический кризис в истории страны. Целью повышения налогов стало уменьшение бюджетного дефицита. Подоходный налог на частных лиц достиг 55%, налог на корпорации — 14%. Позитивный результат достигнут не был: в стране возросло число банкротств, экономическая активность снизилась, бюджетный дефицит сокращен не был. В результате, инициатор налоговой реформы президент Герберт Гувер проиграл выборы Франклину Делано Рузвельту.
Рузвельт пришел к власти, обещая создать прогрессивную налоговую систему и перенести основную часть налогового бремени на плечи богатых американцев. С 1935 года американцы, обладавшие годовым доходом более $500 тыс., обязаны были платить 75%-й подоходный налог. Рузвельт также отменил знаменитый «сухой закон» — тотальное запрещение на торговлю алкогольными напитками в США. В результате, бюджет страны серьезно пополнили налоги, которые начали платить магазины, торгующие спиртными напитками. Ранее торговцы алкоголем тратили эти средства на взятки чиновникам, отчисления мафии и контрабандистам. Однако это не помогло — в 1937 году экономика США опять оказалась в трудном положении, а бюджетный дефицит снова начал расти.
В то время состояние бюджета считалось одним из главных критериев, по которым оценивалось положение дел в экономике страны. Однако в середине 1930-х годов Рузвельт стал сторонником идей британского экономиста Джона Кейнса (John Maynard Keynes). Кейнс, в частности, считал необходимым всемерное увеличение государственных расходов, которые способны увеличить инвестиции в экономику и увеличить уровень спроса. США на практике реализовали многие идеи Кейнса, однако на резкие меры не шли — бюджетные траты не увеличивались, но налоги более не повышались.
С началом Второй мировой войны налоги в США достигли пика — некоторые из них доходили до 96%.Тем не менее, с началом Второй мировой войны экономика США начала бурный подъем: практически исчезла безработица, и ВВП в последующее десятилетие увеличивался, в среднем, на 5.01% в год. Это было достигнуто за счет колоссальных военных заказов. В результате принятых в ходе войны административных мер по учету населения, в США резко выросло число налогоплательщиков. В 1943 году была введена новая норма — работающие американцы получили возможность платить налог не раз в год, а постоянно — соответствующие отчисления делались из их зарплат и централизовано перечислялись налоговым структурам. Это также позволило резко увеличить объемы налоговых поступлений. В 1939 году подоходный налог платили 3.9 млн. человек, перечислившие в федеральный бюджет США $2.2 млрд., в 1945 году — 42.6 млн. ($35.1 млрд.). Выходу налогоплательщиков из тени также способствовал бурный рост патриотических настроений в американском обществе — известный музыкант Ирвинг Берлин даже написал песню «Я заплатил Мой Подоходный Налог Сегодня» (I Paid My Income Tax Today).
После окончания Второй мировой войны в Сенате и Конгрессе США началась кампания по снижению налогов, однако все подобные инициативы были заблокированы президентом Гарри Труменом. В 1948 году были повышены налоги на корпорации и на богатых. В 1950 году, с началом войны в Корее, налоги еще более возросли.
В 1961 году первое послевоенное снижение налогов провел президент Джон Кеннеди. В своей налоговой политике Кеннеди следовал идеям Эндрю Меллона (1855—1937), нещадно критикуемых кейсианцами. Меллон — нечастый пример успешного бизнесмена, создавшего собственную экономическую теорию (известна его книга «Налогообложение: Народное Дело»Taxation: The People's Business) и реализовавшего ее на практике. Долгое время Меллон был министром финансов США, в том числе он возглавлял это ведомство и при президенте Гувере. Меллон, в частности, ввел практику возврата налоговых платежей налогоплательщикам. Суть метода, поныне применяемого в США, заключается в том, что по итогам года при соблюдении определенных условий, налогоплательщики могут получить от государства часть средств, заплаченных ими в качестве налогов.
В 1961 году Кеннеди, в среднем, сократил налоги на 20—30%. Наивысшей планкой подоходного налога стала планка 70%, вместо 91%. В 1963 году Кеннеди был убит. Снижение налогов сопровождалось принятием пакета законов, направленных на улучшение ситуации в области социальной сферы. Экономические советники президента исходили из следующей логики: меры социальной защиты населения (фактически государство брало на себя оплату некоторых расходов малоимущих жителей страны, например, медицинских) позволят американцам сэкономить, что оживит потребительский спрос. Результат: рост ВВП составил 3.74%, однако уже через несколько лет экономика США стала пробуксовывать. Не стоит забывать, что именно в это время США вели войну во Вьетнаме.
В 1968 году налоги вновь были повышены, правда незначительно. В этот момент бюджетный дефицит США был рекордно низким. Любопытно, что повышение налогов поддерживали многие бизнесмены, выполнявшие государственные заказы. Они были озабоченны снижением уровня государственных расходов. Однако повышение налогов не помогло решить эту проблему — в США была слишком высокая инфляция.
В 1971 и 1975 годы были проведены умеренные сокращения налогов, параллельно сокращены госрасходы. Тогда экономика США вступила в период умеренного роста. В 1978 году власти вновь решили помочь бизнесу — были сокращены некоторые налоги на коммерческие структуры, в частности, налог на основной капитал и налог на инвестиции. Тем не менее, американская экономика оказалась в состоянии стагнации.
В 1986 году крупнейшее сокращение налогов провел президент Рональд Рейган. В общей сложности, подоходный налог был снижен на 23% (более низких налогов не было с 1916 года). Были введены три постоянные ставки подоходного налога на частных лиц — 15%, 28% и 33%. Кроме того, была проведена система реформ корпоративных налогов, которая ограничила число лазеек, к которым прибегали компании, чтобы уменьшить налогооблагаемую базу. У реформы Рейгана было и остается много поклонников и много противников. Сторонники считают, что сокращение налогов помогло создать в США более 40 млн. рабочих мест. Противники уверены, что эта реформа больно ударила по основе основ американского общества — среднему классу и намного ухудшила положение наиболее малообеспеченных слоев населения страны.
В 1990 году президент Джордж Буш-старший решил сократить государственные расходы и немного повысить налоги. С этой строкой в налоговой истории США была связана любопытная история: на пресс-конференции Буша напрямую спросили, будет ли он повышать налоги. Буш ответил, буквально, следующее: «Читайте по моим губам — новых налогов не будет». Буквально через две недели налоговые ставки выросли. Их главными жертвами стали состоятельные американцы.
В 1993 году налоги вновь выросли. Инициатором этого шага стал президент Билл Клинтон, намеревавшийся сократить размеры дефицита федерального бюджета. Особенно вырос подоходный налог, который должны были платить богатые американцы. В частности, для жителей США с годовым доходом от $115 тыс. до $250 тыс. налог вырос с 31% до 36%. Как известно, Клинтон смог на короткое время сделать бюджет страны профицитным.
В 1999 году были сокращены подоходные налоги на физических лиц. Любопытно, что по оценкам Министерства Финансов США, в 1999 году 20% богатейших семей США получили 49% от национального дохода и заплатили 59% от всех налогов, заплаченных в федеральный бюджет. На долю 20% богатейших жителей США пришлось 78% прибыли, полученной от сокращения налогов.
В 2001 году Джордж Буш-младший пошел по стопам Рейгана и серьезно уменьшил налоги (были приняты несколько законов). Эта реформа должна была сохранить налогоплательщикам $1.3 трлн. в течение десяти лет. Фактически, реформа Буша стала третьим по масштабам сокращением налогов в послевоенной истории США. В частности, появился новый минимум подоходного налога — 10%. Традиционная сетка налогов, которые платили американцы с разным уровнем дохода, также претерпела изменения: ставка 28% была уменьшена до 25%, 31% — до 28%, 36% до 33% и 39.6% до 35%. В 2003 году Буш пошел еще дальше — он сократил налог на дивиденды до 15%.
Впрочем, в 2004 году Конгресс США был вынужден отменить ряд налоговых льгот для корпораций — причиной стали требования Всемирной Торговой Организации. В 2005 и 2006-е годы Буш закрепил свою налоговую реформу, в частности, нововведения были призваны помочь работающим американцам отложить достаточно средств для пенсии.

[Сергей Темрин]

ПОЙМАТЬ НЕПЛАТЕЛЬЩИКА
В США в последние годы растет разрыв между размерами рассчитанных налогов и реальными суммами, которые налогоплательщики перечисляют в бюджет.
По оценкам Налоговой Службы США (соответствующий доклад был опубликован в конце 2006 года), в 2001 году американские налогоплательщики перечислили в бюджет на $345 млрд. меньше денег, чем были обязаны. Из них $197 млрд. задолжали налоговикам частные лица, а $88 млрд. — коммерческие структуры. Таким образом, среднестатистическое американское домохозяйство (семья или совместно живущая и имеющая общий бюджет группа людей) должно американскому бюджету $2 680.
Уход от налогов, в том числе и с использованием не вполне законных методов, не является чем-то уникальным. Мировая история знает множество примеров такого рода. Кэролайн Веббер (Carolyn Webber) и Аарон Вилдавски (Aaron Wildavsky), авторы книги «История Налогообложения Запада» (History of Taxation and Expenditure in the Western World), например, приводят два известных примера: в третьем веке нашей эры жители Римской Империи закапывали и замуровывали свои драгоценности, чтобы избежать уплаты налога на роскошь, в свою очередь, в 18 веке британские домовладельцы заделывали дымоходы или вообще сносили печные трубы, чтобы не платить соответствующего налога.
Впрочем, исследовательский центр Cato Institute утверждает, что уровень законопослушности американских налогоплательщиков весьма высок. Американское государство собрало 86% средств, которые ему задолжали американцы в 2001 году. Условно говоря, 86% налогоплательщиков аккуратно платят налоги — для сравнения, в 2006 году 81% американцев постоянно пристегивались ремнями безопасности, что также предписано законом. В целом, налоговики не получают информации лишь об 1% всех зарплат, с которых требуется платить налоги и лишь о 4% налогооблагаемых дивидендах.
По сравнению с положением в иных странах, налоговая дисциплина США выглядит достаточно крепкой. В 2003 году была опубликована книга "Теневые Экономики Мира» (Shadow Economies Around the World: Size, Causes, and Consequences), авторами которой были два известных экономиста — Фридрих ШнейдерFriedrich Schneider (живет и постоянно работает в Австрии) и Доминика ЭнстеDominik Enste (Германия). Они проанализировали ситуацию в 76-ти странах мира. Под «теневой экономикой» они понимают различного рода действия, ставящие главной задачей получение прибыли, однако о которых государственные структуры не имеют представления — предприниматели уходят в «тень», в первую очередь, чтобы избежать уплаты налогов и чтобы к ним не применялись какие-то методы государственного регулирования.
По данным этого исследования, в 1990-е годы средние размеры теневой экономики варьировались в зависимости от состояния экономического здоровья отдельных государств. Если в индустриально развитых странах теневая экономика составляла 12% валового внутреннего продукта, в странах с транзитной экономикой (страны Восточной Европы и бывшего СССР) — 23%, в развивающихся странах — 23%, то для США этот показатель равен 8%. Таким образом, он меньше, чем у подавляющего большинства «богатых» государств. Любопытно, что, согласно выводам авторов, уход в «тень» обусловлен рядом причин: прежде всего, повышением налогов, размером социальных выплат, более активным вмешательством государств в сферу экономики и снижением «налоговой морали» — то есть, неписанной традиции населения, предусматривающей честную уплату налогов.
В свою очередь, анализ Организации Экономического Сотрудничества и Развития (OECD), проведенный в 2005 году, показал, что информацию о недоимках обнародуют лишь немногие страны, причем размеры этих недоимок колеблются от 4 до 17.5% от общей суммы, причитающейся бюджетам.
Аналитики Сato Institute пришли к выводу, что налоговые неплатежи американцев во многом обусловлены существованием чрезмерно сложной и неуклюжей системы налогообложения. Многие жители США указывают в своих налоговых декларациях неправильные суммы дохода, поскольку не могут понять, какой доход облагается налогом и какие льготы они могут использовать. Поскольку налоговые схемы и правила часто становятся объектом вольных интерпретаций (налоговиков, бухгалтеров, судей, адвокатов, аудиторов и пр.), налогоплательщики испытывают искушение рискнуть — то есть, использовать наиболее выгодную им схему в расчете на то, что их не удастся схватить за руку. В 2006 году Объединенный Комитет по Налогообложению Палаты Представителей Конгресса США (Joint Committee on Taxation) пришел к аналогичному выводу: «налогоплательщики предпочитают играть в налоговую лотерею, рассчитывая на то, что сложность налоговых деклараций позволит скрыть их махинации».
Любопытно, что налоговые службы США еще полтора десятилетия назад пришли к выводу (соответствующая статья была опубликована в бюллетене IRS Research Bulletin), что американцы с высокими доходами платят налоги более аккуратно, чем их менее состоятельные соплеменники. В частности, обладатели годового дохода, превышающего $500 тыс., сообщают налоговикам верные сведения в 97.1% случаев, а те, кто зарабатывает минимальные $5—10 тыс. в год, не мошенничают в 78.7% случаев. В результате, в США родилась пословица: «богатые уклоняются от налогов, а бедные их избегают», поскольку чем ниже уровень дохода (а, соответственно, и образования) человека, тем чаще он прибегает к примитивному методу обмана фискальных чиновников.
Американские налоговики утверждают, что более успешно справляются с неплательщиками. Если в 2001 году они внимательно проверяли налоговые декларации одного из каждых двухсот частных налогоплательщиков, то в 2006 году — одного из ста. За это же время размеры недоимок, возвращенных в бюджет, увеличились почти в два раза. Проведенный в марте 2007 года опрос (организатор — Zogby International) показал, что 25% американцев боятся того, что их налоговые декларации будут тщательно проверены налоговиками. Любопытно, что наибольшее число волнующихся находятся в среднем возрасте (25—40 лет), причем женщины боятся намного больше мужчин.
Налоговики изыскали и новые способы борьбы с неплательщиками. К примеру, американец, сообщивший налоговикам о своем знакомом, который нечестным путем не заплатил или кардинально преуменьшил заплаченные им налоги, может рассчитывать на вознаграждение в размере 10% от взысканной суммы.
В 2006 году стартовала программа, в рамках которой частным компаниям передаются данные о хронических неплательщиках налогов (фактически, о 40 тыс. человек). В рамках соглашения предприниматели соглашаются погасить долги неплательщиков и взыскать с них недоимку собственным силами. Предполагается, что это позволит сэкономить силы и ресурсы налоговых органов. Эта практика не является принципиально новой для США — несколько штатов давно используют частных мытарей для взимания налоговых недоимок. С другой стороны, американские средства массовой информации постоянно сообщают о чрезмерной активности мытарей-коммерсантов, которые периодически прибегают к угрозам и обману, чтобы заставить нерадивых налогоплательщиков вернуть долг.
Изучаются возможности использования и иных способов воздействия на нерадивых налогоплательщиков. Существует несколько научных теорий, которые по-разному подходят к этой проблеме. К примеру, в конце 1960-х годов были опубликованы научные работы, авторы которых утверждали, что неплательщики действуют на основе той же логики, которую применяют азартные игроки и преступники. Следовательно, налогоплательщик каждый раз учитывает три главных фактора: вероятность поимки и суровость наказания, сопоставляя их с личными представлениями о допустимом уровне риска. Эта модель стала теоретической базой для практических действий. К примеру, в 2001 году налоговики штата Миннесота разослали группе налогоплательщиков вежливое письмо, в котором сообщалось, что их налоговые декларации будут тщательно проверены. В результате, люди, которые получили подобные письма, заплатили больше налогов, чем обычно, и также больше, чем их соседи, имеющие примерно одинаковые доходы, но подобного письма не получившие.
Впоследствии появились и иные теории. К примеру, в 1997 году психолог Бруно Фрей (Bruno Frey) опубликовал в журнале Economic Journal статью, в которой доказывал, что люди чаще платят налоги, потому что считают обязанными это делать, а не потому, что им грозит наказание за неуплату. В дальнейшем серия психологических экспериментов показала, что люди демонстративно отказываются платить налоги, если им начинают угрожать страшными карами за неуплату.
В США давно существует традиция отказа от уплаты налогов по идеологическим соображениям, например, в знак протеста против внешней политики страны. Среди сознательных уклонистов был даже известный поэт Генри Торо (Henry David Thoreau), который был приговорен к заключению за демонстративный отказ заплатить налог штата. Поныне активно действует пацифистская организация Лига Сопротивления Войне (War Resisters League), которая призывает остановить войну в Ираке путем отказа от уплаты налогов. Во время Вьетнамской войны к отказу от уплаты налогов призывали такие интеллектуалы, как певица Джоан Баэз (Joan Baez) и лингвист Ноам Чомски (Noam Chomsky). В 1990-е годы американские пацифисты даже создали альтернативный налоговый комитет, который рассылал альтернативные налоговые декларации (альтернативные налоги заплатили около 500 американцев) — полученные деньги были перечислены на мирные цели.
Джоэл Стемрод (Joel Stemrod), профессор Университета Мичигана в Анн-Арборе, отмечает еще одну особенность: на протяжении всей человеческой истории люди более охотно платили налоги в случае, если их страна вела войну. Как только войны прекращались, налоговая дисциплина опять ухудшалась. В любом случае, по его мнению, все государства прошлого, настоящего и будущего будут вынуждены решать одну задачу: как найти нужный баланс между численностью и мощью налоговых служб и эффективным сбором налогов. Дело в том, что фискальные чиновники сами по себе обходятся весьма дорого и чрезмерное увлечение ими способно негативно повлиять на развитие экономики и политическое будущее страны — мытари никогда не вызывали добрых чувств у населения.

[Сергей Темрин]

НАЛОГИ США. КОЛЛЕКЦИЯ ФАКТОВ
По подсчетам Бюро Экономического Анализа (Bureau of Economic Analysis), в 2006 году среднестатистический американец должен был проработать 77 дней в году, чтобы заплатить федеральные налоги и еще 39 дней, чтобы заплатить налоги, причитающиеся штатам, графствам и муниципалитетам. Таким образом, налоги являются главной статьей расходов американцев.
Для сравнения, чтобы заплатить за жилье, требовалось отработать 62 дня в году, за медицинскую помощь и лекарства — 52 дня, за продукты питания — 30 дней, за транспортные услуги — 30 дней, за отдых и развлечения — 22 дня, за одежду, обувь и т.п. — 14 дней.
Американцы платят налоги, как минимум, четырем бюджетам — федеральному, штата, графства и муниципалитета. По оценкам Офиса Менеджмента и Бюджета (Office of Management and Budget), традиционно большую часть налогов платят физические лица (обычно, они вносят в бюджет суммы, в пять-шесть раз превышающие суммы, отчисляемые коммерческими структурами).
Частные лица платят федеральные налоги по так называемой «прогрессивной» шкале — когда люди с меньшим уровнем дохода платят меньше, а более состоятельные — больше. Уровень подоходного налога варьируется от нуля до 35%, в зависимости от уровня дохода. В итоге проявляется следующая диспропорция: по данным Министерства Финансов США, в 2004 году 0.1% богатейших американцев, на долю которых пришлось 9.1% от общего дохода всех жителей США, заплатили налогов на сумму, равную 17.4%, от всех налогов, уплаченных физическими лицами. Жители США, входящие в число 5% богатейших, чей совокупный доход составил 33.4% от общеамериканского, заплатили 57.1% налогов. А американцы, входящие в число 50% беднейших жителей страны, получили 13.4% дохода, но заплатили лишь 3.3% налогов.
В 1984 году федеральное налоговое законодательство США и официальные инструкции к ним занимали 26.3 тыс. страниц текста, в 1995 году — 40.5 тыс., в 2005-м — 54.8 тыс., в 2006 году — почти 66.5 тыс. (данные консалтинговой компании CCH). Для сравнения, в 1913 году все налоговые нормативы умещались на 400 страницах текста. Тогда система была проста — размер федерального подоходного налога рассчитывался так: если годовой доход превышал $3 тыс., то налог составлял 1%, если $500 тыс. — 6%. Для сравнения, Библия (в английском переводе) насчитывает 773 тыс.слов, а современное налоговое законодательство США — более 8 млн.
В 1990 году Налоговая Служба США (Internal Revenue Service) использовала 402 формы, которые могли (или были обязаны) заполнить налогоплательщики. В 2002 году их количество выросло до 526-ти, в 2006 году — до 582-х. Ежегодно Налоговая Служба США рассылает более 8 млрд. страниц форм и инструкций — их совокупной длины достаточно, чтобы 28 раз обернуть Землю вдоль экватора. Для того, чтобы изготовить бумагу, требующуюся для этих целей, ежегодно требуется срубить 300 тыс. деревьев.
По данным журнала Money Magazine, в 1995 году половина американских налогоплательщиков (частных лиц) пользовались услугами специалистов по подготовке налоговых деклараций. В 2005 году их количество выросло до 61%. Численность американских специалистов по подготовке налоговых деклараций (бухгалтеров, юристов, экспертов по финансовому планированию, налоговиков и пр.) более чем в два раза превышает численность вооруженных сил США и превышает 3 млн. человек (население США составляет 300 млн. человек).
В 1995 году американцы потратили на подготовку своих налоговых деклараций 5.3 млрд. часов, в 2005 году — 6.4 млрд. Это больше, чем американские производители автомобилей ежегодно тратят на производство машин. В 2005 году американцы потратили $265.1 млрд. на подготовку своих налоговых деклараций — таким образом, чтобы заплатить $1 налогов, налогоплательщики затратили 22 цента.
Численность Налоговой Службы США составляет 114 тыс. человек. Это почтив вдвое больше, чем количество сотрудников ЦРУ, и в пять раз больше, чем численность ФБР. Исследование Urban Institute показало, что чрезмерное усложнение налогового законодательства приводит к повышению стоимости налогов для налогоплательщиков (фактически, они вынуждены доплачивать специалистам), уменьшает доверие к справедливости и прозрачности налоговой системы и усложняет работу государственных структур.
Ежегодно налоговые службы США выписывают более 32 млн. штрафов — их главной причиной является полная или частичная неуплата налогов физическими лицами. Примерно четвертая часть этих штрафов успешно опротестовывается налогоплательщиками.
Основополагающий принцип американского законодательства «закон одинаков для всех». Однако налоговая система США включает сотни положений, которые можно считать дискриминационными по отношению к определенным группам налогоплательщиков. К примеру, владельцы живой недвижимости имеют больше налоговых льгот, чем те жители США, которые арендуют жилье.
По оценкам Контрольной Палаты США General Accounting Office, мужчины и женщины, состоящие в законном браке, имеют возможность получить в общей сложности на 1 138 экономических и налоговых поблажек больше, чем люди, состоящие в «гражданском» браке или однополые пары.
Парадоксально, но до сих пор в США нет однозначного понимания — каким образом оценивать размеры доходов физических лиц. Дело в том, что некоторые доходы (например, зарплаты) облагаются налогами, другие — облагаются налогами дважды (например, дивиденды по акциям), а третьи (например, доход, получаемый за счет покупки ценных бумаг — облигаций и бондов, эмитированных местными органами власти) — налогами вообще не облагаются.
По подсчетам Бюро Переписи Населения США, в 1955 году среднестатистическая американская семья из четырех человек имела годовой доход в размере $4.9 тыс. и платила совокупный налог (с учетом обязательных социальных и медицинских отчислений) в размере 9.06% от дохода. В 1965 году доход вырос до $7.8 тыс., налоги также увеличились до 11.55%. В 1975 году эти показатели были равны, соответственно, $15.9 тыс. и 20.03%, в 1985 году — $32.8 тыс. и 24.44%, в 1995 году — почти $49.8 тыс. и 24.58%, в 2003 году (последние доступные сравнительные данные) — $63.28 тыс. и 22.01%.
Налоги варьируются от штата к штату, причем весьма заметно. По оценкам исследовательского центра Tax Foundation, налоговые ставки на личные доходы могут колебаться от 6.58% (в штате Аляска) до 13.51% (штат Мэн) — в среднем по США этот показатель составляет 10.61%. Де-факто самые большие налоги (их размер обусловлен не только размером ставки, но и уровнем реальных доходов налогоплательщиков) выплачивают жители штатов Коннектикут (в среднем, чуть более $13 тыс. в год), Нью-Джерси ($11.4 тыс.), Массачусетс ($11.38 тыс.), Мэриленд ($9.9 тыс.) и Нью-Йорк ($9.89 тыс.). Самые маленькие — жители штата Миссисипи (чуть более $5 тыс.). С другой стороны, наилучший налоговый климат для бизнеса существует в штатах Вайоминг, Южная Дакота и Аляска, наихудший — в штате Род-Айленд. В целом, штаты, которые взимают со своих жителей наиболее высокие налоги, находятся в нижней части этого перечня — существующий в них налоговый климат для бизнесов подходит в наименьшей степени. К примеру, Коннектикут занял 37-е место (из 50-ти), Нью-Джерси — 48-е, а Массачусетс — 36-е.
Компания Harris Interactive ежегодно проводит опрос американских налогоплательщиков. Опрос, проведенный в конце 2006 года, показал следующее: 59% американцев считают, что они платят слишком высокие федеральные налоги, 30% — что налоговые ставки более-менее справедливы, а 1% — что налоги чрезмерно низки. В рейтинге самых ужасных (то есть, самых высоких) федеральных налогов первенствовали налог на имущество (его не любят 31% опрошенных), подоходный налог (25%) и социальный налог (отчисления на государственную пенсию — 14%). Среди налогов, взимаемых штатами, американцы терпеть не могут налог на имущество (39%), подоходный налог (20%) и налоги с продаж (18%). Кроме того, 80% американцев считают, что налоговые нормативы чрезмерно сложны и нуждаются в реформах.
В целом, налоговая система США действует достаточно успешно. Размеры экономики США ныне оцениваются в $13 трлн., а на содержание всех налоговых структур и на финансирование процесса взимания налогов, в среднем, тратится, не более $10 млрд. в год.
Дэрон Ачемоглу (Daron Acemoglu) и Джеймс Робинсон (James Robinson), авторы книги «Экономические Корни Диктатуры и Демократии» (Economic Origins of Dictatorship and Democracy), доказывают, что государства, жители которых платят высокие налоги, отличаются более высоким уровнем демократических и политических свобод. Частично это объясняется тем, что если человек считает свои налоговые платежи высокими, он больше заинтересован проверять: каким образом государство тратит его деньги. С другой стороны, многие диктатуры используют драконовские налоги. Однако разница заключается в том, что в демократиях основную налоговую нагрузку несет многочисленный и мощный средний класс, а в условиях диктатур — либо наиболее бедные, либо наиболее богатые граждане.
Налоги в США стали важной составной частью политического фольклора. Три цитаты великих. «Подоходный налог — наиболее сложная для понимания вещь в мире» (автор — великий физик Альберт Эйнштейн), «В чем разница между таксидермистом и сборщиком налогов? Таксидермист использует только твою шкуру» (автор — писатель Марк Твен) и «Подоходный налог превратил в лжецов больше американцев, чем игра в гольф» (Уилл Роджерс, американский актер и комедиограф, звезда Голливуда и Бродвея 1920—1930-х годов).

Washington ProFile

[Сергей Темрин]

Налоги в истории Евреев
из книги «К Добру и Злу» (Глава 3, 4, 14), 1993 год
Перевёл Георгий Польский (Москва)

Эпоха налогового террора и упорные налоговые мятежи Древнего Израиля

Евреи создали единственную до-христианскую культуру, сохранившуюся до наших дней. История евреев насчитывает пять тысяч лет. Для сравнения, историю англо-говорящих народов можно проследить максимум на две тысячи лет назад. Как народ евреи всегда были невелики числом, но их влияние на развитие цивилизации было огромным. Оставляя в стороне религиозный аспект истории евреев, можно сказать, что их экономическая и политическая история – это непрекращающийся процесс, в котором одна война против жестокого налогообложения сменяла другую.
Налоговая история Евреев может быть разделена на три основных периода: Царство Израиля, Одиночество Иудеи (Judah Stands Alone) и Рассеянный Народ. История налогообложения евреев заканчивается конфискационными налогами Гитлера, которые он возложил на них в качестве первого шага к окончательному решению «еврейского вопроса». Специальные налоги на евреев полностью уничтожили их влияние в Германии еще до того, как начали использоваться концентрационные лагеря.
Налоговая история евреев, возможно, начинается в книге Исход с момента порабощения племен Израиля фараоном после смерти Иосифа, сына Иакова. Мы знаем, что израильтяне, живя в Египте, были колонией иноземцев, пользовавшейся большим уважением и получавшей серьезное покровительство фараона. Вскоре после смерти Иосифа, новый фараон обратил детей Израиля в рабство, но Тора не сообщает, как именно они были порабощены. Книга Исход предоставляет следующую информацию:
/7/ А СЫНЫ ИЗРАИЛЯ ПЛОДИЛИСЬ, И РАЗМНОЖАЛИСЬ, И СТАЛИ ОЧЕНЬ МНОГОЧИСЛЕННЫ И СИЛЬНЫ - И НАПОЛНИЛАСЬ ИМИ СТРАНА.
/8/ И ВОССТАЛ НОВЫЙ ЦАРЬ НАД ЕГИПТОМ, КОТОРЫЙ НЕ ЗНАЛ ЙОСЕФА. /9/ И СКАЗАЛ ОН НАРОДУ СВОЕМУ: "ВОТ, НАРОД СЫНОВ ИЗРАИЛЯ МНОГОЧИСЛЕННЕЕ И СИЛЬНЕЕ НАС. /10/ ДАВАЙТЕ ПЕРЕХИТРИМ ЕГО, А НЕ ТО УМНОЖИТСЯ ОН И, СЛУЧИСЬ ВОЙНА, ПРИСОЕДИНИТСЯ И ОН К НЕПРИЯТЕЛЯМ НАШИМ, И БУДЕТ ВОЕВАТЬ ПРОТИВ НАС, И УЙДЕТ ИЗ СТРАНЫ". /11/ И ПОСТАВИЛИ НАД ИЗРАИЛЕМ НАЧАЛЬНИКОВ ПОВИННОСТЕЙ, ДАБЫ ИЗНУРЯТЬ ЕГО ТЯЖКИМИ РАБОТАМИ СВОИМИ, И СТРОИЛ ОН ГОРОДА-ХРАНИЛИЩА ДЛЯ ФАРАОНА - ПИТОМ И РААМСЕС 1.
http://www.machanaim.org/tanach/b-shemot/indb01_1.htm
Еврейский историк Иосиф Флавий2, писавший тысяча девятьсот лет назад, добавил к этой истории новых красок:
Случилось так, что Египтяне погрязли в чувственных усладах и лени, и отдались другим удовольствиям, в особенности любви к наживе. Также, они стали плохо относиться к евреям, преуспевание которых задевало их гордость3.
Оба из этих летописцев подчеркивают два момента. Первый – Евреи были преуспевающим и растущим политическим меньшинством. Во-вторых – Египтяне, контролировавшие политическую систему, завидовали богатству Евреев. Когда Фараон решил обойтись с Евреями «мудро» - то есть по нашему «расчетливо» - его целью было украсть богатство евреев и обуздать их растущую силу. Но как фараон добился этого? Глупо предположить, что он просто приказал обратить евреев в рабство и ipso facto они стали рабами. Фараон был верховным администратором египетского Закона, божественного по природе и не подлежащего изменению. Он должен был обратить евреев в рабство следуя «предписанному порядку закона» или «естественной справедливости» - согласно стандартам Египта 1700 года до нашей эры. Древние законы и традиции должны были строго соблюдаться.
А согласно системе законов того времени, человек мог быть обращен в рабство, только если он был преступником, либо взят в плен по время войны, либо не выполнял своих обязательств как налогоплательщик или просто как должник.
Израильтяне не были иноземным народом [завоевателем], и нет никаких оснований полагать, что они были нелояльными жителями Египта. Также как и все остальные, они платили свой 20%-ый налог с урожая и другие налоги с производства. Поскольку все Израильтяне были обращены в рабство, скорее всего причиной этого стал огромный долг еврейской общины, который не был списан, либо восстание против Фараона. Как колония иностранцев, на всю еврейскую общину могла быть возложена дань. Сущностным свойством любой дани является ее произвольность [arbitrariness]. Фараон мог сделать ее настолько высокой, что выплата стала невозможной. Восстание против такого налога, либо задержка в его оплате, позволяла Фараону конфисковать всю собственность Евреев и обратить в рабство детей Израиля. Возможно, когда в Торе используется слово «тяжкие работы» - оно отсылает как раз к налогообложению. В древних священных писаниях имеются в виду налоги, когда используются слова «тяжкие работы», иногда «иго4». Фараон, скорее всего, обратил Евреев в рабство благодаря своей власти устанавливать налоги, чем и подготовил почву для Моисея и Исхода.
В истории множество подобных примеров – когда непопулярный, но состоятельный класс, лишенный политической власти, изматывается налогами до состояния полного исчезновения, необходимости эмигрировать либо восстать. Соответственно, для Фараона наиболее естественным и законным способом обойдись с Евреями «мудро» было карательные налогообложение.
После того как Моисей вывел детей Израиля из рабства, они обосновались в Палестине под властью Иисуса [Навина]. Каждое племя получило отдельную территорию. Со временем, племена объединились под властью царя Саула, которому наследовали Давид и Соломон. Соломон скопил огромное богатство через тяжелые налоги. В замечании Иисуса о «Соломоне во всей его славе» [под славой] подразумеваются роскошные дворцы и гаремы Соломона. Один из древних летописцев так говорит об этом человеке:
Несмотря на то, что Соломон стал самым прославленным из всех царей, и Бог его возлюбил больше остальных, и он превосходил мудростью и богатством всех правителей Еврейского Народа которые были до него, все же он не смог сохранить это счастливое состояние до своей смерти… Он терял разум в любви к женщинам… его даже не могли удовлетворить женщины его страны, и он женился на множестве жен иноземных народов 5.
Думаю, сумасшествие Соломона развилось из-за того, что у него были тысячи жен и наложниц. Как он управлялся с таким множеством женщин – уму не постижимо. Очевидно – не очень удачно. В книге Экклезиаста (приписываемой авторству Соломона) он отмечает, что с трудом может найти нормальную женщину во всей этой куче. Его жены могли бы возразить, что он не проводил с каждой из них достаточно времени, чтобы быть их справедливым судьей. Имея такое количество жен, ему было необходимо около трех лет, чтобы обойти всех и провести с каждой хотя бы одну ночь. Скорее всего, он любил женщин как коллекционер, а не как любовник либо спутник жизни. Однако его отношения вряд ли можно назвать платоническими, поскольку «он не сдерживал себя в своих похотях». Но хуже всего то, что его иностранные жены практиковали идолопоклонничество и он, очевидно, присоединялся к ним.
Но за жен и славу Соломона кому-то нужно было платить, и эти расходы легли тяжелым грузом на плечи еврейского народа. Древние летописцы говорят об этом как о «ярме», которое он возложил на евреев. После его смерти, наследовать Соломону должен был его сын Рехобоам. Чтобы получить трон, он был призван в город Шхем, назначенный Иисусом как место встречи правителей племен Израиля. Лидеры племен спросили его, какими будут его налоги, и одновременно попросили отменить несколько тяжелых налогов, возложенных на них Соломоном, которые превращали их, по сути, в рабов. Старый мудрец посоветовал Рехобоаму: «Если ты скажешь этим людям добрые слова, они станут твоими подданными». Рехобоам заявил, что ему нужно три дня, чтобы все обдумать и дать ответ. В течение этих трех дней подозрительность лидеров племен росла – им было непонятно, зачем Рехобоаму понадобилось так долго все это обдумывать. Когда появился Рехобоам, он заявил, к ужасу всех, что увеличит налоги, а несогласных накажет плетьми, да не простыми (использовавшимися предыдущими правителями для большей уступчивости налогоплательщиков), а «плетьми-скорпионами» - с острыми металлическими шипами, сдиравшими кожу.
Это было уже слишком. «Услышав эти слова, все были поражены как громом, и так опечалены, будто уже испытали их действие». В тот же момент вспыхнул хорошо организованны налоговый бунт, скорее всего спланированный до этой встречи. Рехобоаму ответили, что он не сможет стать королем, и все, что у него остается – «храм, построенный его отцом». Сгорая от ярости, лидеры племен постановили, что более ни одному потомку царя Давида не будет позволено править над ними. Рехобоам не представлял, насколько были озлоблены эти люди. Он послал главного сборщика налогов (назначенного еще Соломоном) попытаться успокоить толпу и взять управление ситуацией в свои руки. Толпа закидала его камнями до смерти – вероятно, они «наелись» от него еще в его бытность главой налогового ведомства при Соломоне. Опасаясь за свою жизнь, Рехобоам «немедленно сел в колесницу и умчался в Иерусалим», чтобы укрыться в храме, который ему позволили сохранить.

[Сергей Темрин]

ИИСУС ХРИСТОС И НАЛОГИ
После триумфального вхождения Иисуса Христа в Иерусалим в вербное воскресенье правители еврейского храмового государства решили погубить новоявленного Мессию с помощью коварного вопроса: позволительно ли платить подати римскому императору: Об этом повествуют евангелисты Марк, Матфей и Лука. Сети были расставлены умело. Иудея была римской провинцией, и римский император взимал здесь, как и во всех других провинциях, налоги и пошлины, и вопрос, позволительно ли платить налоги императору, считался, с точки зрения Рима, явной провокацией, так как все подданные империи под угрозой сурового наказания были обязаны платить установленные повинности. Итак, если был Иисус на поставленный вопрос ответил отрицательно, ему бы не поздоровилось. В этом случае власть предержащие арестовали и передали бы его римскому прокуратору. С таким намерением, как говорит Лука, столь опасный вопрос и задали Иисусу: «И наблюдая за Ним, подослали лукавых людей, которые, притворившись благочестивыми, уловили бы Его в каком-либо слове, чтобы предать Его начальству и власти правителя».
Итак, вопрос, заданный Иисусу, поставил его перед затруднительным выбором между двумя равно неприятными возможностями. Но он не попал в расставленные сети. По евангелисту Марку, он возразил искусителям: «Что искушаете Меня? принесите Мне динарий, чтобы Мне видеть его. Они принесли. Тогда говорит им: чье это изображение и надпись? Они сказали Ему: кесаревы. Иисус сказал им в ответ: отдайте кесарево кесарю, а Божие Богу. И дивились Ему».
В пояснение евангелист Лука добавляет к этой истории следующее: «И не могли уловить Его в слове перед народом, и, удивившись ответу ЕГО, замолчали».
Другими словами, Иисус уклонился отвечать на коварный вопрос твердым «да» или «нет». Вместо этого он велел принести ему динарий, то есть римскую монету, стоимости которой, возможно, соответствовала начальная величина взимавшего в Иудее подушного налога. На лицевой стороне динария находилось изображение властителя, имевшего право чеканить монеты. Во времена Иисуса им был император Тиберий (14-37 годы н.э.). Надпись, помещенная вокруг его профиля, гласила: «Тиберий Цезарь Август сын божественного Августа». Изображение и надпись Иисус истолковал как знаки, обозначавшие принадлежность, и вывел из факта маркировки знаками принадлежности необходимость возвращения монеты. Но тут же, не переводя дыхания, он добавил, что Богу также следует отдавать то, что ему должно, и это было главным для Иисуса.
Ведь только на первый взгляд его ответ можно было бы понять так, что он якобы считал, что нужно платить кесарю подати, а Богу – налоги на содержание храма, на жертвоприношения и на оплату священников и левитов. Однако Иисус не говорит об этом, и в свете Евангелия его ответ обладает более глубоким смыслом. Христос жил в ожидании царства Божия и поэтому призывал всех к решительному отказу от прежней жизни и переоценке всех ценностей. Но что такое уплата налогов или проведение ценза в сравнении с предстоящей вечностью? По свидетельству евангелиста Матфея, Иисус не устрашился даже подвергнуть сомнению распространенное представление о том, что требуемый от каждого еврея храмовый налог своим возникновением обязан Закону Божию. Он был готов платить его, скорее всего, из второстепенных соображений, чтобы этим избежать недовольства тех, кому вменялось в обязанность взимание храмового налога.
С презрением отзывается Иисус о деньгах и богатстве и в других повествованиях Нового Завета, более того, древнееврейское слово «мамон» только благодаря ему приобрело некий негативный оттенок.
С этой точки зрения требование вернуть Богу то, что ему принадлежит, не может иметь никакой связи с обязанностью платить налоги, закрепленной религиозными законами, ибо здесь подразумевается, что человек должен посвятить Богу всю свою жизнь. И если Иисус заявлял, что деньги, которые и без того принадлежали римскому кесарю, должно было ему возвратить, то в этой мнимой уступке не было никакого особого почитания императора, а тем более государства, и абсолютно никакого признания права кесаря на господство над народом Божиим. Главным для Христа было разграничение существенного и несущественного: внесение налогов кесарю следовало отличать от обязательства быть преданным Богу.
Своим ответом Иисус лишил своих недругов не только удобного предлога выдать его как неплательщика налогов и сторонника зелотов римскому прокуратору.
по материалам книги “Все начиналось с десятины: этот многоликий налоговый мир”, Москва, 1992 г.

[Сергей Темрин]

АЛЬКАБАЛА – ПРЕДОК НДС
Испанскому королю Карлу V, вступившему на престол в 1516 году, досталась самая большая в мире империя, образовавшаяся в результате династических браков и географических открытий. Испании принадлежала большая часть Европы и почти вся Америка. Империя была интернациональна – сам Карл, будучи кастильским королем, воспитывался в Нидерландах и испанского языка не знал. Финансирование огромной империи требовало соответствующих расходов. Однако ни одна область Испании или провинция империи не согласилась на повышение налогов, ссылаясь на свои «древние обычаи и свободы».
Наиболее тяжелым кастильским налогом была алькабала – десятипроцентный акциз, взимаемый с любой продажи (полный аналог современного НДС). Существовали и совсем уж экзотические налоги, например налог на смерть: если умирал глава крестьянской семьи, королевская казна забирала у нее одну корову.
Результатом было самое массовое в истории уклонение от налогов. Кастилия совершенно обезлюдела. Вот что говорит об этом испанский писатель XVI века: «Люди бегут, чтобы не платить налогов. Вместо того чтобы удивляться, почему пустеют деревни и фермы, следует удивляться, почему кто-то все же остается». Сотни тысяч испанцев бежали в американские колонии, на которые не распространялась испанская налоговая система.
Французский тайный агент доносил в Париж: «Галеоны отплыли в конце прошлого месяца. Я уверен, что, кроме тех, кто направляется в колонии по делам, не менее 6 тысяч испанцев плывут в Америку просто потому, что в Испании нет свободы и они не могут там жить». Те, кто оставался в Испании, поступали на госслужбу, дававшую налоговый иммунитет. Испанский писатель отмечал: «Вместо тысячи чиновников хватило бы и сорока, если бы они работали. Остальным явно нужно найти какое-то другое занятие». Почти все серебро и товары из Америки ввозились в Испанию контрабандой, чтобы избежать 20-процентной пошлины. В 1600 году в Испанию официально, через таможни, было импортировано серебра на 30 млн. песо. В 1650 году – уже всего на 3 млн. Собираемость налогов составляла лишь 10%. Если бы не помощь инквизиции, наверное, не собиралось бы вовсе ничего.
В XVII веке испанская империя рухнула. Наиболее тяжелый удар по ней нанесла потеря Нидерландов. Все началось с того, что испанский король предложил нидерландским Генеральным штатам ввести алькабалу. Голландцы указали, что довольны жизнью под покровительством испанского короля, но введение 10-процентного акциза ущемляет их свободу. Они и правда были настолько довольны пребыванием в империи (все серебро из американских колоний доставалось им в обмен на промышленные товары, которые в Кастилии из-за высоких налогов не производились), что согласились даже пойти навстречу королю, введя налог на капитал в размере 1%, и заплатить ему единовременно 2 млн. гельдеров. Но король все-таки приказал ввести в Нидерландах алькабалу и собирать ее силой. В результате разразившейся кровавой войны Нидерланды добились независимости и впоследствии отвоевали у Испании часть ее заморских колоний.
По материалам журнала «Коммерсантъ - Власть» № 23, 1998г.

[Сергей Темрин]

НАЛОГИ И СВОБОДА
Европейские королевства, образовавшиеся после распада Римской империи, были весьма необычными государствами. Их жители связывали свою свободу исключительно с неуплатой налогов. Как было сказано в одной из средневековых хроник, «свободным может считаться только тот человек, чье имя не значится в списках налогоплательщиков». Позиция логичная. Римский император взимал налоги с провинций империи по праву сильного – мечами своих легионов.
Король не мог заставить подданных платить налоги, но мог заключить с ними добровольный и равноправный налоговый договор. В этом суть европейской феодальной системы: сеньор заключает с вассалом договор, в соответствии с которым вассал выражает готовность служить сеньору или что-то ему платить в обмен на защиту и покровительство со стороны сеньора. Например, любой английский рыцарь в соответствии с феодальным договором брал на себя обязательство прослужить 40 дней в году под знаменами короля либо заплатить ему налог в 1 марку (8 унций) серебра.
В результате феодальные налоги оставались неизменными в течение веков. Будучи стесненными в средствах, короли иногда обращались к вассалам с просьбой согласиться на увеличение налогов. Вассалы отказывались, считая любой пересмотр традиций ущербом для собственной свободы и чести. Как заявили однажды английские бароны в ответ на просьбу короля отправиться воевать во Фландрию: «Ни мы, ни наши отцы, ни отцы наших отцов никогда не воевали в тех землях».
В общем, суть европейской традиции – никогда не идти навстречу государству, испытывающему финансовые трудности. Мало ли что королю нужны деньги! Свободный человек защищает свою свободу, а не денежные интересы короля.
Европейские короли навсегда остались бы бедными, если бы в Англии в начале XIII века не был найден единственно возможный выход из положения. История получилась такая.
Король Иоанн Безземельный испытывал огромные финансовые трудности. Ему нужны были деньги, чтобы отвоевать потерянные владения в Северной Франции, а также собрать выкуп за своего брата Ричарда Львиное Сердце, попавшего в плен при возвращении из крестового похода. У Иоанна просто не оставалось выхода, и он рискнул увеличить налоги, посягнув на свободу англичан. В 1210 году он своей волей повысил традиционный налог с английских рыцарей, не желающих провести 40 дней в году на королевской службе, с 1 до 3 марок. И более того – попытался ввести штраф в 10 марок для всех, кто отказался присоединиться к королевской армии по первому требованию.
В ответ английские бароны начали войну против Иоанна и восстановили то, что считали феодальной справедливостью. В июне 1215 года на лугу Раннимейд около Виндзора они заставили короля подписать знаменитую ныне Великую хартию вольностей. В ней содержалась следующая статья: «Никакие налоги, кроме налогов, диктуемых феодальными обычаями, не могут взиматься, если на них не получено общего согласия всего королевства».
Выход из положения заключался как раз в словах «общее согласие всего королевства». Король ежегодно просит королевство о повышении налогов, а королевство соглашается или отказывается. Для обсуждения вопроса в Англии и других европейских странах появилось специальное собрание налогоплательщиков – парламент.
Чтобы добиться от парламента согласия, король должен был его убедить, предложив налогоплательщикам что-нибудь в обмен на повышение налогов. Например, в 1628 году английский король Карл I, тративший огромные деньги на войну во Франции, попросил у парламента согласия на увеличение налогов в 5 раз (разумеется, не навсегда, а только на один год). Парламент потребовал от него взамен подписать Петицию о правах: запрет на тюремное заключение без надлежащей судебной процедуры, запрет на расквартирование войск в частных домах, запрет на введение военного положения в мирное время. Король был вынужден согласиться.
Как писал Чарльз Адамс в книге «Добро и Зло: влияние налогов на цивилизацию»: «Англичане показали всем, как покупать дополнительные права и свободы за налоговые деньги. Торговля стала сущностью политики».
То, что в Европе разумен только один выбор – в пользу свободы и в ущерб бюджету, никто не доказал более наглядно, чем Англия. Королеве Елизавете I, вступившей на престол в 1558 году, принадлежат слова: «Облагать налогом и пользоваться любовью не дано ни одному человеку. Я начала и закончу царствовать с любовью моих подданных». Во времена Елизаветы в Англии существовали только те налоги, которые англичане считали совместимыми с понятием личной свободы. Такими налогами были «одна пятнадцатая» (часть оценочной стоимости движимого имущества) и «одна десятая» (часть ренты от недвижимости).
Гражданам очень нравилась стабильность этих налогов – семья могла платить одну и ту же сумму на протяжении жизни нескольких поколений, а также то, что деньги собирали не королевские чиновники, а местные власти, которые не особенно придирались к налоговым расчетам. В сущности, каждый налоговый округ десятилетиями платил фиксированную сумму. В целом «одна пятнадцатая» и «одна десятая» давали короне 30 тыс. фунтов в год, причем казне приходилось ждать по два года, пока деньги доходили с мест. Еще одним традиционным налогом была «субсидия» в размере 80 тыс. фунтов со всей Англии. Размеры «субсидии» теоретически зависели от стоимости имущества налогоплательщиков, но на самом деле она уплачивалась чуть ли не по желанию.
В итоге Елизавета вынуждена было ограничиваться 110 тыс. фунтов в год и ни разу не попыталась эту сумму увеличить. Когда придворные указали ей, что Англия платит в сотни раз меньше, чем могла бы, она заметила: «В королевстве существует традиция не платить налогов». Фрэнсис Бэкон писал: «Посмотрите на другие страны с их налогами, и вы увидите, что англичане в наибольшей степени распоряжаются своей собственностью, чем любая другая нация в Европе».
Именно Елизавета победила сильнейшую державу в мире – Испанию. Когда к английским берегам подошла Великая Армада, королева впервые обратилась к парламенту за деньгами, подчеркнув, что помощь должна быть совершенно добровольной. Парламент с готовностью предоставил ей «одну пятнадцатую» и «одну десятую» за четыре года вперед (то есть 120 тыс. фунтов) и «субсидию» за два года вперед (то есть еще 160 тыс. фунтов). Деньги были собраны всего за два месяца. Платя их, англичане не жертвовали свободой. Они, наоборот, покупали свободу – свободу от испанской инквизиции, которая вступила бы в дело, захвати Испания Англию. Англичане при Елизавете стали самой патриотичной нацией в мире. Так сильно, как эту королеву, не любили ни одного монарха в истории.
Англия в конце XVII века первой отказалась от популярной в Европе системы налоговых откупов и ввела профессиональную налоговую бюрократию – потому что граждане враждебно относились к откупщикам. В Англии в середине XVIII века были довольно высокие акцизы на отдельные виды товаров, но там никогда в отличие от Испании, Франции и Германии не было всеобщего акциза – потому что народ, как сказал в 1691 году английский писатель Уильям Карр, считал такой акциз «проклятым налогом, придуманным мерзавцами».
Английский министр финансов Роберт Волпоул с 1721 по 1724 год отменил все экспортные пошлины и резко снизил импортные (по словам одного из современников, «Волпоул пришел, когда в стране были самые высокие тарифы в мире, и, уходя, оставил самые низкие») – потому что таможенные пошлины мешали английским купцам в борьбе с голландскими и французскими конкурентами.
В итоге даже по европейским меркам скромная по площади и населению островная Англия начиная с времен Елизаветы 1 стала ведущей державой в мире и оставалась ею в течение четырех столетий.
По материалам журнала «Коммерсантъ - Власть» № 23, 1998г

[Сергей Темрин]

«ГОСУДАРСТВО – ЭТО Я!»
Людовик XIV: «Государство – это я!». История этих слов такова.
В 1648 году, когда Людовику XIV было десять лет, верховный суд Франции отказался официально регистрировать королевский пакет налоговых законопроектов, рассчитанных на увеличение бюджетных доходов. Воодушевленные этим толпы парижан забросали королевских налоговых чиновников камнями. Этот бунт вошел в историю как Фронда («праща»). Королева-мать, бывшая регентом при своем несовершеннолетнем сыне, отправилась в верховный суд регистрировать налоговый пакет. Сопровождавший ее генеральный прокурор изложил суду суть королевских требований, после чего сказал несколько слов от себя: «За десять лет страна полностью разрушена. Крестьяне вынуждены спать на соломе, потому что их имущество продано с торгов для уплаты налогов, которые идут на поддержание безумной роскоши парижского двора. Миллионы людей едят хлеб из отрубей и овса. У них остались только их души, да и то только потому, что пока не изобретен способ продавать душу с торгов за неуплату налогов».
В результате верховный суд постановил, что регент в отличие от короля не имеет права заниматься налогами. Суд занялся ими сам: снизил земельный налог на 20% и установил запрет на введение любых новых налогов.
Когда Людовику исполнилось четырнадцать лет и он, таким образом, стал совершеннолетним, король отправился в верховный суд и добился немедленной регистрации своих налоговых законопроектов. Обращаясь к председателю суда, Людовик приказал ему не совать нос в налоги, подчеркнув, что это дело государства. «Государство – это я!» – пояснил мальчик.
Франция была с этим совершенно не согласна. Почти все время правления Людовика XIV королевство сотрясали бунты, причиной которых, в первую очередь, были чересчур обременительные фискальные поборы. Именно в это время Жан-Батист Кольбер, министр финансов Франции, остроумно определил налогообложение как «искусство ощипать гуся так, чтобы получить максимальное количество перьев с минимумом писка».
Столетие спустя дело кончилось кровавой Великой французской революцией, после которой страна очень долго вообще не хотела платить никаких налогов. Лозунгом сторонников Наполеона было: «Долой налоги, да здравствует император!»
По материалам журнала «Коммерсантъ - Власть» № 23, 1998г

[Галина]

http://dit.perm.ru/articles/nalog/data/032204.htm

[Сергей Темрин]

Галина, спасибо, что поддержали тему.

[Accountant]

В конце средних веков в Копенгагенском порту существовал такой закон. Все корабли должны были платить пошлину, как процент от стоимости товара. Величину стоимости объявлял сам капитан, никто его не проверял. Но государство имело право купить у него весь товар за ту сумму, что он объявил.

[Галина]

В конце средних веков

уже были индикативные цены.